П.А.Чихачёв.
Путешествие в Восточный Алтай. 1842 г. (В сокращении Гошака).
|
|
От дождя вода в Катуни сильно поднялась, и я решил отложить переправу
до следующего дня. К несчастью, дождь лил всю ночь, и в минуту нашего пробуждения река представляла собой действительно грандиозную картину. С быстротой молнии по пенистым волнам мимо нас проносились вырванные с корнем деревья. Среди всего прочего мы разглядели труп оседланной лошади, отданный во власть стихии, как лист воле ветра. Редкое лето, когда волны Катуни не обагряются кровью какого-нибудь живого существа. Часто даже трупы людей увеличивают число жертвоприношений неистовому потоку… В полном изнеможении и люди, и лошади добрались до противоположного, правого берега Катуни. Я прибавил несколько кусков цветной материи к лоскутьям всякого рода, развешанным алтайцами на кустах в знак благодарственной жертвы за благополучную переправу. 21 мая (2 июня) примерно полтора часа мы шли вдоль правого берега Катуни. Крутые берега скрывают реку от наших глаз, но глухой рёв воды постоянно выдаёт её близость. Мы пересекли скалы, преграждавшие нам путь, и очутились в прекрасной долине [долина Салджара]. Местами она чрезвычайно живописна, особенно там, где открывается вид на Салджарские горы, которые в бытность мою в этих районах ещё были покрыты снегом. |
|
Когда мы достигли горного плато неправильной формы, перед
нашими глазами развернулась живописная картина. Вдали, справа от нас,
с востока на запад, полукругом простиралась необозримая горная цепь, усеянная
блестящими пиками, возносившимися ввысь в форме то пирамид, то усечённых
конусов. Особенно величественно выглядели два пика высотой, по крайней
мере, 12 тысяч футов, называемые Катунскими столбами. Это Айгуланские
и Чаган-Узунские Альпы [Северо-Чуйский хребет] . Возвращаясь мысленно к моим многочисленным странствованиям, я не мог припомнить более грандиозной, более великолепной картины. |
|
За полчаса мы спустились с горы по её южному склону, и затем десять минут
следовали вдоль небольшой горной речки Карасу. Небольшую долину Карасу поперёк
пересекает горная речка Иня. Мы переправились через речку почти у устья
и приблизительно четверть часа продвигались по левому берегу Ини, затем
пересекли долину реки. [Далее вдоль долины Катуни к устью Чуи]. Река [Чуя] течёт здесь по живописной ложбине, довольно широкой и почти ровной. Мутная, жёлтая Чуя очень похожа на Катунь в месте нашей переправы. Но она не так быстра, как Катунь. Вскоре мы очутились перед первым "бомом" Чуи. Так называют те места, где горы, сжимая русло реки, дают возможность пройти только по опасной тропе, как бы повисшей над скалами, часто совершенно перпендикулярно водному потоку. Однако существующие описания опасностей этого пути показались мне несколько преувеличенными.Трудности значительно уменьшаются, если идти пешком, а не пробираться верхом по узкой и скользкой поверхности скалы. Так обычно поступают алтайцы, флегматичность которых не позволяет им сходить с лошади. Впрочем, здесь не знаешь, чем восхищаться - невозмутимым ли спокойствием этих людей или действительно необыкновенной ловкостью их лошадей, которые, как серны, карабкаются, скользят и цепляются, не теряя уверенности и никогда не колеблясь, в то время, как только оступись они - и им и всаднику грозит неминуемая гибель. |
|
На расстоянии получаса от первого "бома" находится второй, гораздо менее опасный. Мы выходим на прекрасную равнину, по которой идём около двух часов. Поток, низвергающийся в бездну, течёт по глубокому руслу и часто скрывается из глаз. Вскоре наш путь преграждает гора. Приходится перебираться через высокий гребень, особенно опасный для вьючных животных. Справа от нас, в глубоком провале, змеятся пенистые воды Чуи. Здесь находится третий "бом". Пройдя его, мы вновь спускаемся на равнину и продвигаемся по ней в течение двух часов. Здесь можно встретиться с большим неудобством - полным отсутствием питьевой воды: мутные воды Чуи не могут её заменить. На Алтае, где шум рек постоянно утомляет слух, где всюду стремятся хрустально чистые, освежающие, холодные как лёд ключи, удивительно даже на минуту мучиться жаждой. День выдался очень жаркий, и нам не терпелось добраться до того места, где, как нам говорили, бьёт небольшой источник, называемый Карасу и находящийся в трёх четвертях часа ходьбы от четвёртого "бома". Учитывая рискованность продвижения по "бому" ночью, мы заночевали вблизи Карасу. Соседство этого небольшого потока оказывает ощутимое влияние на весь облик местности. Здесь [на Алтае] сама природа как бы взяла на себя заботу о путнике. Кажется, она ничем не хочет поделиться с людьми и намеревается заставить их видеть только в ней единственный источник надежд и наслаждений. Пройдя по гладкой равнине, мы подошли к четвёртому "бому". Он тянется только по одной стороне реки, а другой её берег совершенно плоский. Спуск был чрезвычайно тяжёлый, особенно для вьючных лошадей., которых подталкивала тяжесть груза, так как им приходилось спускаться по почти совершено перпендикулярному склону с напряжённо вытянутой вниз шеей. Едва бедные животные немного отдохнули от тяжёлого спуска, как через полчаса мы уже достигли пятого "бома" Чуи, через который, однако, перебрались с меньшим трудом и опасностью. Путь вскоре снова привёл нас в горы, и, перейдя реку Садакнар, мы были вынуждены взбираться на значительную высоту. Переход через эту интересную гору занял более часа. Затем мы приблизились к шестому "бому", скалы которого покрыты прелестными растениями. Вскоре после него мы достигли седьмого, и последнего, "бома", расположенного приблизительно в часе хода от речки Теттехой. "Бом" этот состоит из сланцев, которые образуют колонны, отвесно спускающиеся к реке. Между щелями и неровностями этих колонн мы с трудом проскользнули с лошадями. По мере продвижения к реке Ягулак долина Чуи становится всё боле дикой и живописной. Горы то подступают, то отделяются от потока, вырисовываясь волнистой линией или возвышаясь остроконечными пиками. Берега Чуи здесь довольно высоки и удивительно ровно обтёсаны, так что бурные волны текут как бы по дну искусственно вырытого гигантского канала. Ещё более подчёркивают этот контраст с диким обликом местности симметричные ряды прекрасных сибирских лиственниц, кедров и лавролистных тополей, расположенные в низовьях реки. Можно подумать, что перед нами раскинулся лесок, специально посаженный и выровненный по ниточке рукой опытного лесовода. Фон картины создают тёмные горы, частично покрытые снегом, и высокие горные плато, туманные контуры которых едва виднеются на далёком горизонте. Подступы к реке Ягулак отличаются особенно богатой растительностью. Повсюду пышно цветут ирисы и пионы. Медленно продвигаясь по довольно удобной тропинке, змейкой вьющийся среди скал, мы дошли до пенистого Ягулака и переправились через него. На небольшом расстоянии от реки с вершин отвесных скал низвергается красивый водопад, образовавшийся, в основном, в результате таяния снегов. Мы увидели его ещё вдали, когда он серебристой струйкой выделялся на фоне густой зелени. К сожалению, начавшийся сильный дождь, предвестник грозы, опасный сильным подъёмом уровня вод в горных реках, заставил нас двигаться форсированными темпами. Вскоре мы достигли реки Ярбалык и с некоторым трудом переправились через неё. Наши лошади всё время наталкивались на булыжники и острые глыбы, засорившие русло и ещё более мешавшие бороться с течением. И в Ягулаке, и в Ярболыке следы золота очень незначительны, но зато много зёрен киновари. В этих местах [за рекой Бока, протекающей приблизительно на расстоянии двух часов ходьбы от левого берега Ярбалыка] Чуя разделяеттся на несколько рукавов, образуя островки. Река сильно разливается: её воды заполняют всё пространство, заключенное между двумя параллельными горными заслонами. Зато русло становится мельче, и здесь можно без всякой опасности перейти Чую вброд. Вблизи реки Бельгибаш горы отдаляются, оставляя прекрасное, почти совершенное круглое плато. Окрестности Бельгибаша так же меняют облик и становятся похожими на степь. Леса редеют, кое-где растёт невысокая трава. Удлиненные массивы близлежащих гор, имеющих однообразные и тяжёлые очертания, точно высечены из целого камня, боковые поверхности гладкие, гребень округлый. Местами ещё лежит снег, и даже у самого подножья. Справа от нас, сквозь облака поднимаются остроконечные вершины гор, все белые от снега. Несмотря на яркий, солнечный день, становилось всё прохладнее: сами того не замечая, мы забирались всё выше и выше. Для нас было приятной неожиданностью увидеть неподалёку несколько юрт. Чем дальше мы идём, тем больше проявляется северный характер местности. Солнце ярко сияет, а нас, закутанных в плащи, насквозь пронизывает холод. Нельзя даже вообразить, что календарь показывает 24 мая/5 июня. Мощные кусты белой акации, сопутствовавшие нам так долго, совершенно исчезают. Остаётся только мрачная зелень хвои. Безнадёжность и пустынность, свойственные плоскогорью, усиливаются колоссальными, покрытыми снегом, горными массивами, поднимающимися на горизонте. Это Айгуланские Альпы. За исключением небольшого ручья Чибит, ни в каком другом месте мне не удалось найти в достаточном количестве следы золота... Мы пересекли плоскогорье за полчаса, прокладывая путь среди колоссальных нагромождений обломков скал, сильно препятствующих движению. Спустившись в прекрасную долину, справа от себя мы снова увидели Чую, которую совершенно уже было потеряли из виду. Характер её совершенно изменился. Это уже не тот бурный поток, пенистые волны которого сдерживались крутыми горными заслонами. Здесь река лениво катит свои волны среди низких берегов… В то время, когда я проходил эту местность, а именно 26 мая/7 июня, растительность ещё почти совершенно отсутствовала, и злаки предыдущего года печально покачивали мертвые, бесцветные стебли. У правого края равнины видны покрытые снегом гребни Айгуланских Альп, которые показались вдали ещё накануне, и к которым мы теперь приближались. Один из главных отрогов этих Альп называется Мейгач-Оюк. Он представляет собой почти сплошную массу снега. Однако алтайцы, сопровождающие меня (в их числе был старый охотник, особенно хорошо знакомый с местностью), уверяли, что только последние пять-шесть лет снег совсем не тает на гребне этой горы. Они все прекрасно помнили то время, когда каждое лето под солнечным лучами совершенно исчезал снежны покров. Если ещё упомянуть, что хвойные леса в этой местности гибнут не только от страшных пожаров, то можно предположить… прогрессивное понижение температуры. Эта гипотеза подкрепляется ещё и следующими факторами: 1) меня уверяли, что несколько лет тому назад на берегах Сардума культивировали ячмень. Однако в настоящее время, как единогласно утверждают местные жители, не удаётся выращивать этот злак…; 2) каждую весну в долине Чуи находят громадное количество трупов оленей и каменных баранов, погибших от холода. Охотники утверждают, что в высокогорных районах этих животных становится всё меньше и меньше. Замечено, что животные спускаются в более низкие области в поисках менее сурового климата. Мы снова отдаляемся от Чуи. Она остается справа от нас. Мы же направляемся по тропинке, ведущей в горы. |